Вадим, сказал я, почувствовал сострадание к нищим, и становился, чтобы дать им что-нибудь; вынув несколько грошей, он каждому бросал по одному; они благодарили нараспев, давно затверженными словами и даже не подняв глаз, чтобы рассмотреть подателя милостыни… это равнодушие напомнило Вадиму, где он и с кем; он хотел идти далее; но костистая рука вдруг остановила его за плечо; — «постой, постой, кормилец!» пропищал
хриплый женский голос сзади его, и рука нищенки всё крепче сжимала свою добычу; он обернулся — и отвратительное зрелище представилось его глазам: старушка, низенькая, сухая, с большим брюхом, так сказать, повисла на нем: ее засученные рукава обнажали две руки, похожие на грабли, и полусиний сарафан, составленный из тысячи гадких лохмотьев, висел криво и косо на этом подвижном скелете; выражение ее лица поражало ум какой-то неизъяснимой низостью, какой-то гнилостью, свойственной мертвецам, долго стоявшим на воздухе; вздернутый нос, огромный рот, из которого вырывался голос резкий и странный, еще ничего не значили в сравнении с глазами нищенки! вообразите два серые кружка, прыгающие в узких щелях, обведенных красными каймами; ни ресниц, ни бровей!.. и при всем этом взгляд, тяготеющий на поверхности души; производящий во всех чувствах болезненное сжимание!..
Послышались за забором тяжелые шаги, словно кто шел, небрежно шаркая, в стоптанных туфлях, и
хриплый женский голос спросил что-то по-немецки, чего Кузьма Васильевич не понял: он, как истый моряк, не знал ни одного языка, кроме русского.
Неточные совпадения
— Очень и очень приятно, — немного
хриплым голосом проговорил Иван Яковлич, нерешительно пожимая руку Привалова своей длинной,
женского склада рукой. — Весь город говорит о вашем приезде, — прибавил Иван Яковлич, продолжая пожимать руку Привалова. — Очень и очень приятно…
Он очнулся ночью. Все было тихо; из соседней большой комнаты слышалось дыхание спящих больных. Где-то далеко монотонным, странным
голосом разговаривал сам с собою больной, посаженный на ночь в темную комнату, да сверху, из
женского отделения,
хриплый контральто пел какую-то дикую песню. Больной прислушивался к этим звукам. Он чувствовал страшную слабость и разбитость во всех членах; шея его сильно болела.
Через четверть часа вдали визг и
женские крики послышались. Громче всех слышался
хриплый голос матери Никаноры...
Теркин присел на стул и откинул покрышку альбома. Позади его у стола, где сидел другой полицейский офицер, шло разбирательство.
Хриплый мужской
голос раздавался вперемежку с
женским, молодым, жирным и высоким.
Вдруг перед ними выросла
женская фигура и
хриплым голосом крикнула, чуть ли не над самым их ухом...
Морель, маленький, коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по-бабьи платком сверх фуражки, был одет в
женскую шубёнку. Он, видимо захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел
хриплым, перерывающимся
голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.